Прощание с Матерым

В Москве в канун дня своего рождения умер русский писатель Валентин Григорьевич Распутин. Он был не только русским по крови, но и по духу, образу жизни, и, если хотите, по одаренности и таланту. Он умер от большой любви к России. Он любил ее крепко, по-русски, отдавая всего себя делу служения России, русскому народу.

Через Распутина мы познавали Россию

Это был человек глубокой и искренней убежденности, открытый и прямой, бескорыстный и бесстрашный. Через Валентина Распутина мы познавали Россию, ее глубинную суть и смысл. Он всем нам оставил огромное духовное наследие: «Последний срок», «Деньги для Марии», «Живи и помни», «Пожар», «Прощание с Матерой» и другие. Это русские книги. Его мысли – русские мысли. Его слово – живое и русское. И всегда – боль за Россию, русский народ.

Как тяжело на душе от этой безвременной утраты! Какой могучий русский дух отлетел, какое верное долгу русское сердце остановилось, какие зоркие глаза закрылись на век…

Не ведаем, не разумеем, зачем надо было отзывать из жизни этого сильного, неутомимого, несломленного борца за все русское.

Знаем, что мы, русские, потеряли в нем, знаем, как драгоценен был бы сегодня его спокойный мудрый опыт. И молча шепчем: да будет воля Твоя…

Безусловно, чтобы оценить всю значимость этой личности для отечественной культуры, должно пройти определенное время. Однако уже сегодня с уверенностью можно сказать, что Валентин Григорьевич Распутин был одним из тех, кого по праву называют совестью земли русской.

И как скорбно, что он сегодня не с нами. Сильный, неутомимый борец за русскую культуру, русский язык, за русскую душу ушел из нашей жизни. Не разумеем, не ведаем, зачем он отозван. И тихо молимся: прости, прими и упокой…

Мне посчастливилось быть лично с ним знакомым. Мы часто в годы моей учебы в Москве встречались с Валентином Григорьевичем на Комсомольской, 13, в Доме Союза писателей России, где он занимал пост сопредседателя Правления Союза писателей России. Мы часто встречались во время проведения сессий Всемирного Русского Народного Собора, где Валентин Распутин трудился в Комиссии по культуре. Эти дни были днями русской радости, русского счастья. Слушая его, понимаешь: он – прирожденность наша; он для нас – чувство Родины. Особенно мне запомнилось его выступление на VI Всемирном Русском Народном Соборе, проходившем в декабре 2011 года и обсуждавшем тему - «Россия: вера и цивилизация. Диалог эпох». Я тогда не только внимательно слушал писателя Распутина, но и добросовестно законспектировал его выступление. В память о Валентине Григорьевиче Распутине мы сегодня публикуем его выступление на этом форуме. Его речь, произнесенная в 2011 году, не потеряла своей актуальности для России и сегодня.

Валентин Распутин: «Это не его судьба – искать братьев за Океаном»

...Сегодня, похоже, ведут дело к тому, чтобы спасти Россию без участия народа в спасительной работе, а потом, якобы спасенную, подарить ее народу. Но это будет уже не Россия, и это будет уже не народ...

Ошибаются те, кто поверил, что после 11 сентября, когда таранили Америку, история отстояла себя и свое право развиваться таинственными собственными путями, отдельными для Запада и Востока, Юга и Севера. Напротив, события 11 сентября, это сейчас все заметней, еще больше подтолкнули стремление к строительству полностью контролируемого глобального мира. И чтобы не оказаться в нем, требуются не только молодежные протесты и мятежи, но и решительная воля государства.

Мир изменился, и национальную самобытность какого бы то ни было народа за железным занавесом сегодня не удержать. Границы разгораживаются, валюты сливаются, диктат сильных по отношению к слабым и непокорным становится все более беспощадным.

Глобализация – это все вместе и все против всех, жестокий закон естественного отбора и ступенчатого выживания, звериная конкуренция, могила всего индивидуального и заповедного, окончательная инвертация души и воли.

Вновь подступает со своей страстной материальной правдой Великий Инквизитор из легенды Достоевского: «О, никогда, никогда без нас, они, люди не накормят себя, никакая им наука не даст хлеба, пока они будут оставаться свободными, свободными в своей вере – и вере к Христу, но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: лучше поработите нас, но накормите нас».

И вот в этот оголенный циничный мир, где идет торгашеский промен духовных даров на дары естественные, где шантажируют хлебом и выдают индульгенцию на жизнь, где нет преступления, а, стало быть, нет и греха, а права человека выше прав народа, в эту плавильную печь, где из всякого и, прежде всего, из национального вырабатывается стандартный продукт, вот туда-то и сталкивается теперь торопливо Россия для соответствующего обжига и формовки.

Все проводившиеся в 90-е годы реформы устраивались в России по чужим образцам, они были не исходящими изнутри, а привнесенными извне. И даже поверх чужих норм добавлялось с избытком в расчете на то, что наш брат упрям и его надо сломать наверняка. Подавляющее большинство населения не сделалось от этих норм ни энергичней, ни педантичней, как американцы или немцы, а от жестоких ударов по самым чувствительным местам согнулось от горя пополам и до сих пор не может распрямиться. Большинство обеднело, психически и морально изнурилось и потеряло последнюю веру в государство без государственных людей, не имеющих ни прав и ни обязанностей, ни привязанности, ни благодарности. Отчаявшихся в России сейчас не меньше, чем было и во времена Лжедмитрия.

Государство отвернулось от своей национальной культуры, и она, как побирушка, в бессилии ужимается, теряет голос, пробавляется подаянием. Литература, два века бывшая естественной и нравственной школой народа, отодвинута, словно натерший шею хомут, ее место с гиком и непристойностями заняла подворотня.

Готовящаяся реформа русского языка, реформа образования уже началась экспериментально, в замаскированном виде. И эти реформы как раз из того ряда вмешательства в духовную генетику русской жизни и переключения ее в простую функцию.

В последние времена действительность награждала нас за измену самим себе такими непристойностями, что от повторения их мы разучились краснеть. Уже забыто, что президентскую предвыборную кампанию пять лет назад у нас проводили американцы, что сплошь и рядом американцы ходили в советниках и главных специалистах при подготовке российских реформ.

Единый выпускной и вступительный экзамен по тестам, который сейчас готовится, – это ведь изобретение американской педагогики в помощь своим оболтусам, не способным к творческому знанию. Так зачем же еще, скажите на милость, лучшее в мире образование, которое нуждалось, разумеется, в финансовой поддержке, лучшее в мире образование переводить на худшее? Что это, как не подобострастие к сильно­му, который показывает у нас себя хозяином?

И реформа русского языка с упрощенным правописанием. Не для того ли сейчас идет вокруг него возня, чтобы американцам, внешним и внутренним, легче было составлять для наших ребятишек учебники...

Народы не делятся по сортности. Второстепенных народов не бывает, однако суще­ствует такое понятие как ранг народов истории. Этот ранг может усиливаться или ос­лабляться в зависимости от усиления или ослабления государства. Но народ всегда, в любых неудачах и несчастьях будет иметь внутренние духовные и физические запасы для восстановления своих сил и значения, покуда он остается самостоятельной и самодостаточной величиной, покуда опирается он на свои исторические истоки. Но как только повреждается корень, а специалисты принимаются хлопотать не над его спасением, а над спасением занесенных в него вредителей, дело может закончиться, разумеется, печально.

Повторю в заключение. Народ наш согласится и на дальнейшее претерпение, как это было после Отечественной войны, но уверьте его на родном языке, без лукавого акцента, во имя чего ему придется принять эти добровольно, выражаясь языком Шмелева, кнутья. Это не его судьба – искать братьев за Океаном, братья у него уже есть...

Валерий ЛАВРОВ