12
марта исполнилось бы 151 год со дня
рождения выдающегося советского ученого
Владимира Ивановича Вернадского, чье
имя тесно связано с Крымом, Таврическим
университетом. В Симферополе открыты
несколько мемориальных досок, его имя
носит Таврический университет (ныне –
Крымский федеральный университет), а
также установлен памятник. В честь
выдающегося ученого в Симферополе есть
и проспект его имени.
«Назови
мне, кто те пророки, гении и герои, перед
которыми ты преклоняешься, и я скажу
тебе, какого ты духа и где твоя родина»,
– утверждал философ. Не мудрствуя
лукаво, назовем одного из них – академик
Владимир Вернадский. И вот почему.
Владимир Иванович – один из немногих
отечественных мыслителей XX века, который
смог подняться в научных поисках на
такую вершину, с высоты которой он еще
долго будет нам сиять, по словам поэта,
«немеркнущими, вечными лучами».
Своими
научными открытиями академик Вернадский
не только увековечил себя, но и всемирно
прославил свой народ и родину. Пройдя
дорогу беззаветного служения науке, он
одновременно указал этот путь и всем
нам; блестяще раскрыв в себе талант
ученого-мыслителя, он одновременно
выявил и наши способности; достигнув
небывалых научных высот, он одновременно
определил и для нас масштабы возможного.
Словом, Вернадский и есть тот духовный
очаг, вокруг которого будет собираться
не одно поколение людей, утверждая в
нем и через него свое единство и свою
преемственность.
Чем
дальше уходит от нас эпоха, в которой
жил и творил ученый, тем величественнее
и ярче рисуется нам его светлый образ.
Сами собою отпадают все временные,
условные, чисто человеческие мерила.
Все меньше смущает нас и то, что мешало
некоторым современникам видеть
пророческое его призвание, постигать
искрящуюся силу его творческого
вдохновения, верить в его избранность.
Сегодня мы уже точно знаем, что на том
алтаре действительно горел священный
огонь, и ученый Вернадский был воистину
наделен пророческим даром.
Способность
Вернадского быть прилежным учеником и
превосходить учителя общепризнанна.
Вернадский – учитель и предсказатель
– тоже сегодня неоспоримо. И при этом
ощущение, что уроков он дал больше, чем
их восприняли, а предсказания только
начали сбываться, не покидает.
Владимир
Иванович был поистине гениален в своих
моральных суждениях, в своей исключительной
нравственной чуткости. Это настолько
выделяло Вернадского среди других
мыслителей эпохи, что его справедливо
академик Дмитрий Лихачев чуть позже
назовет «совестью науки всего XX века».
Для убедительности сказанного приведем
характерный пример. Вернадский, как
известно, один из первых ученых, кто
предупредил человечество о возможной
опасности овладения энергией радиоактивного
распада. А его вопрос, прозвучавший 82
года назад: «Дорос ли он (человек. –
Авт.) до умения использовать ту силу,
которая неизбежно должна дать ему
наука?» – и сегодня держать в своем уме
полезно.
Обладая
пророческим даром, академик Вернадский
отчетливо видел всевозрастающую роль
науки. Вполне понятна в связи с этим и
его тревога. Градус этой тревоги, к
сожалению, не понижается и сегодня.
Отсюда следует: ученый Вернадский
оставил важное предупреждение
человеческому самосознанию XX века,
теперь уже можно уверенно сказать –
века XXI. Дальнейшее развитие наук, в том
числе и гуманитарных, вне Вернадского,
помимо Вернадского, минуя его и вопреки
ему – опасно для цивилизации. Есть
основание, имея печальный опыт Хиросимы
и Чернобыля, утверждать: ученый видел
далеко идущие последствия использования
атомной энергии, и, покидая нас, оставил
(для напоминания) теперь уже вечный
вопрос: «А дорос ли человек?..».
Своеобразие
ученого состоит не только и не столько
в том, что он опередил свое время и смог
предвидеть далекое будущее. Величие
Вернадского в том, что он, усвоив
европейскую научную мысль, накопленную
тысячелетиями, предложил человечеству
свою модель видения мира. Получив
прекрасное отечественное образование
в Санкт-Петербургском Императорском
университете, Вернадский почти сразу
же уезжает пополнять свои знания за
границу.
Двухгодичная
поездка по странам Европы, глубокое
знакомство с передовыми школами,
постоянные контакты с видными учеными
разных стран мира позволили начинающему
ученому Вернадскому увидеть иные научные
горизонты, определить масштабы научного
деяния не только для себя, но и отечественной
науки в целом. Более того, именно в эти
годы формируется особый стиль мышления
Вернадского: стремление к широким
обобщениям и научному синтезу. В одном
из ранних писем к жене – Наталье Егоровне
– он так передавал свое научное видение:
«Когда работаешь над каким-нибудь
научным вопросом, в уме мелькают облики
лиц, раньше над этим думавших, чувствуешь,
точно какая-то неведомая, невидная цепь
сильно связывает тебя с философом-греком,
средневековым монахом, арабским врачом
или одним из великих ученых последних
трех столетий – над тем же вопросом они
работали, думали, на каждом шагу видишь
следы их работы, их мысли и только дальше
продолжаешь их, а твоя мысль сливается
с их мыслью, и все вместе является общей
непрерывной работой к неясному, но всем
нам понятному идеалу, куда мы все
неуклонно, сильно стремимся». И далее:
«Всюду, всюду непрерывная цель, всюду,
всюду живешь в разных эпохах, в разных
обстоятельствах, в разных странах, и
такая тесная, такая глубокая является
связь со всем человечеством, со всем
земным шаром, а следовательно, и дальше,
со всей вселенной...».
Зная
весь дальнейший путь ученого, можно
заметить, Вернадский, даже при самых
незначительных прикосновениях к тому
или иному научному вопросу, представляет
важный узел, через который отечественная
научная память присоединяется к давним
культурно-научным накоплениям Европы.
Круг
научных интересов Владимира Вернадского
настолько велик, что его справедливо
называют человеком энциклопедических
знаний. И все же общенаучная единительность
Вернадского – нечто больше, чем
энциклопедизм: жизнь ведь всегда больше
и живее энциклопедии. Буквально «перепахав
поля многих наук», он довольно быстро
становится авторитетнейшим ученым в
своей стране, достойно представляя ее
в мировом сообществе. Как тут не вспомнить
справедливые слова академика Льва
Берга: «Владимир Иванович в своем лице
как бы представляет всю Академию». Это
столь же наглядно, как «вся мировая
история в одном Петре Великом» (Александр
Пушкин), как равновеликость одного дня
земледельца истории человечества (о
чем верно говорил Лев Толстой) – или,
выражаясь более изысканно, как «мир в
чашечке цветка». Отметим также, что
Вернадский, как точно определил его
ученик Борис Личков, воспринимал науку
«не как систему как бы догмазированных
положений современности, а гораздо
шире: он воспринимал ее глубоко динамически
и исторически, как живое растущее целое,
и блестяще знал ее прошлое».
Научно
всевместительный Вернадский прочно
закрепил в своем творчестве и античность,
и средневековье, и европейскость, и
надмирные миры. Введя в научные
повествования мировую мысль как
носительницу многомыслия жизни, ученый
тем самым делает и свое повествование
многосложным и многоярусным. Вполне
очевидно, что через все творчество
Владимира Вернадского проходят
пространнейшие всемирные линии научной
преемственности. В качестве примера
приведем следующее. Исследователи
творческого наследия Вернадского
отмечали, что еще до него понятие
«биосфера» вошло в науку, и называли
самых разных ученых – австрийского
геолога Эдуарда Зюсса, французского
натуралиста Жана Ламарка, английского
физиолога Джеймса Геттона и некоторых
других. Не умаляя заслуг перечисленных
ученых, отметим, что именно Владимиру
Вернадскому удалось придать понятию
«биосфера» градус всемирности, в чем
сегодня признаются и сами западные
ученые. Более того, впитав в себя, по
словам поэта, «всю Европу», академик
Вернадский стал единственным в мире
ученым XX века, кто своим наукотворчеством
узаконил этот термин, придав ему
самостоятельное оригинальное объяснение.
Таким
образом, мы можем смело утверждать, что
через Вернадского отечественная наука
нашла свое место в составе мировой. Он
же своими научными открытиями показывает
и обратное: какое место и мировая наука
способна занимать в составе отдельно
взятой национальной. Владимир Иванович
дает некую меру для отечественного
распоряжения всемирным опытом, серьезно
– и даже, мы бы сказали, законодательно
– преобразуя и перестраивая его.
Валерий
ЛАВРОВ,
кандидат
филологических наук,
доцент
