29
октября 2015 года исполняется 60 лет со
дня гибели линкора «Новороссийск»
29
октября 1955 года в 1 час 30 минут 46 секунд
самописцы крымской сейсмостанции
прочертили на ленте неровные всплески
и зафиксировали сотрясение почвы в
районе Севастополя. Это был не подземный
толчок земной коры, а неизмеримой силы
взрыв, насквозь пробивший 8 палуб (из
низ 3 бронированные) линкора «Новороссийск»
- флагманского корабля Черноморского
флота. Огненный смерч прорвался через
кубрики, в которых спали матросы,
разворотил верхнюю палубу от борта до
борта и взлетел на высоту фок-мачты
(сразу погибло около двухсот человек).
Сквозь гигантскую пробоину (потом
определили, что она составляла 150 кв. м)
в корпус корабля ринулась вода. Началась
борьба за непотопляемость линкора.
Линкор
«Новороссийск» вошел в строй Черноморского
флота в 1949. Раньше он был линкором
итальянского флота под названием
«Докулио Чизаре» (в переводе на русский
– Юлий-Цезарь) и передан Советскому
Союзу в качестве трофея.
Линкор
имел следующие тактико-технические
данные: водоизмещение – 29,032 т., длина –
184,4 м., ширина – 28 м., осадка – 10,8 м.,
мощность турбин – 93,000 л.с., скорость
хода – 29 узлов (примерно 54 км/час). Линкор
имел артиллерийское вооружение, какого
не имел ни один корабль нашего флота.
28
октября 1955 года «Новороссийск» вышел
в море на артиллерийские стрельбы, а в
18:00 встал на якорную бочку №3 (около
госпиталя) в Севастополе.
Вечером
этого же дня усилился ветер, и было
принято решение отдать левый якорь.
Когда Правительственная комиссия во
главе с заместителем Председателя
Совета Министров СССР В. А. Малышевым
признала основной причиной трагедии
взрыв немецкой мины, появилась версия,
что якорь задел мину и сработал
долгосрочный часовой механизм, который
привел в действие взрыватель мины.
После
взрыва на линкор прибыли Командующий
Черноморским флотом вице-адмирал В. А.
Пархоменко, начальник технического
управления флота инженер-капитан первого
ранг В. М. Иванов, старший помощник
командира капитан второго ранга Г. А.
Хуршудов. По какой-то причине Командующий
флотом не занял положенное ему место
на главном командном пункте (ГКП), а
стоял в кормовой части корабля и оттуда
отдавал приказания и принимал доклады
через рассыльных.
Для
спасения линкора можно было дать задний
ход и подойти к берегу в районе Госпитальной
стенки. Для спасения личного состава
необходимо было дать команду: «Личному
составу покинуть корабль».
К
сожалению, никто из лиц командного
состава не принял ни одного из этих
спасительных мероприятий и никто не
был в состоянии грамотно управлять
борьбой за непотопляемость линкора. К
сожалению, были и препятствия по принятию
правильных решений для спасения корабля.
Корабль
получил такой большой дифферент на
носовую часть, что якорь-цепь полностью
оказался в воде, срезать цепь было
сложно, а якорь держал корабль и не давал
возможности сдвинуть его с места с
помощью буксиров (такой вариант
использовался, но результата не дал).
Не
было возможности воспользоваться
таблицами по непотопляемости корабля,
так как они находились в полностью
затопленной носовой части корабля.
Правительственная
комиссия, тщательно изучив все
обстоятельства гибели линкора, пришла
к выводу, что экипаж корабля во взрыве
не виновен. Более того, матросы, офицеры,
спасая корабль, проявили подлинный
героизм, высочайшую верность воинскому
долгу, самопожертвование. Наиболее
вероятной причиной взрыва эксперты
признали немецкую донную мину с прибором
кратности, приостанавившем на время
свою работу и ожившего после того, как
линкор задел мину якорем.
Встал
вопрос: почему не удалось спасти
подорванный линкор? Почему спустя два
с лишним часа после взрыва людей погибло
больше, чем погубил их сам взрыв?
Комиссия
строго спрашивала с тех, кто держал
перед ней ответ. Должностные лица понесли
наказания в меру их упущений по службе.
Были сняты с должности и понижены в
звании командир «Новороссийска» капитан
1 ранга А.П. Кухта, командующий Черноморским
флотом вице-адмирал В. А. Пархоменко,
отстранен от руководства военно-морскими
силами страны и понижен в звании сразу
на 2 ступени – из адмирала флота Советского
Союза до вице-адмирала – Н. Г. Кузнецов,
который был Наркомом, а затем Командующим
ВМФ СССР. Под его руководством героически
воевал всю войну наш флот и развивался
в послевоенное время.
Только
в июле 1988 года Президиум Верховного
Совета СССР восстановил вице-адмирала
Н.Г.Кузнецова в прежнем воинском звании,
сняв с него посмертно вину за гибель
«Новороссийска».
Многие
морские офицеры, в том числе и из высшего
руководства, основным виновником считают
вице-адмирала Пархоменко В. А., который
исполнял обязанности Командующего
Черноморским флотом.
Он
был человеком крутым и жестоким, для
которого судьба «железа» (корабля) была
важнее судьбы людей (матросов).
Когда
исполняющий обязанности командира
капитан 2 ранга Г. А. Хуршудов предложил
дать задний ход (в котлах был пар),
вице-адмирал В.А. Пархоменко ответил:
«Погнем винты».
Не
смущал вице-адмирала и доклад начальника
технического управления флота
инженера-капитана 1 ранга В. М. Иванова
о критическом состоянии корабля и
необходимости спасения экипажа. Он
только крикнул «Застрелю!» и приказал
В.М. Иванову вернуться в ПЭЖ (пост
энергетики и живучести), где В.М.Иванов
и погиб, а линкор через несколько минут
перевернулся вверх килем.
В
борьбе за непотопляемость линкора
принимали самое активное участие экипаж
спасательного судна «Карабах»,
аварийно-спасательные партии крейсеров
«Кутузов», «Молотов» и «Фрунзе», многие
из них погибли, спасая линкор и его
экипаж (погибло 28 человек).
Всех
спасенных моряков, которые не нуждались
в медицинской помощи, разместили в
казармах учебного отряда, куда прибыл
председатель Правительственной комиссии
генерал-полковник В. А. Малышев. Он
сказал, что действия личного состава
линкора «Новороссийск» можно поставить
в ряд с подвигом моряков «Варяга» и
предложил подготовить представления
о награждении наиболее отличившихся.
Было подготовлено 717 представлений, но
они не были подписаны, так как Н. Г.
Кузнецов был уже снят со своей должности,
а вновь назначенный на эту должность
С. Г. Горшков – Адмирал флота Советского
Союза – продержал эти представления в
архиве 40 лет.
33
года молчали о трагедии «Новороссийска».
За это время имя погибшего линкора
обросло множеством небылиц и домыслов.
В музее Черноморского флота, где хранятся
сведения о каждом буксире, не появилось
ни строчки и о гибели флагманского
корабля. Братская могила моряков
оставалась безымянной, на ней не было
ни табличек, ни списка захороненных. В
путеводителях по Севастополю ее называли
газоном.
Почему
меня заинтересовала судьба линкора?
Дело в том, что в октябре 1955 года я учился
на втором курсе Ленинградского Высшего
Военно-морского инженерного училища
имени Ф. Э. Дзержинского, и мы изучали
теорию устройства и живучести корабля.
После взрыва «Новороссийска» старшего
преподавателя училища инженера-капитана
1 ранга Н. П. Муру откомандировали в
Севастополь для разработки проекта и
судоподъема линкора. После возвращения
в Ленинград Николай Петрович рассказал
нам о событиях, связанных с гибелью и
подъемом «Новороссийска».
В
августе этого года в телепередаче
«Отражение» (ТРК «FM2») было сообщении о
том, что один из кораблей Черноморского
флота назван «Николай Муру».
Я
очень рад, что так высоко оценили заслуги
Николая Петровича перед Военно-морским
флотом нашей страны.
При
подготовке этой статьи использованы
материалы из повести Николая Черкасова
«Реквием линкору». Писатель был в то
время корреспондентом газеты «Слава
Севастополя» и сумел побеседовать с
очевидцами трагедии линкора «Новороссийск».
Все фамилии, воинские звания и должности,
указанные в статье, подлинные.
Малышев
В. М.,
капитан
1 ранга
в
отставке
член
Совета Союза Советских офицеров Крыма
