Поиск по газете

среда, 4 октября 2017 г.

Крым в судьбе России, или уроки истории для Меркель

Канцлер Германии Ангела Меркель, комментируя вопрос о признании Крыма частью России, вспомнила историю ГДР. Об этом она заявила в интервью газете «Франкфуртер альгемайне зонтагсцайтунг»: «Когда я слышу, что нужно принять русскую аннексию Крыма, я начинаю думать вот о чем: что бы произошло, если бы к ГДР относились под лозунгом «Германия остается разделенной, и ничего не изменится». В общем канцлер Германии сожалеет, что Крым сегодня не входит в состав Украины, а Украина без Крыма, по мысли Меркель, – это что-то вроде судьбы бывшей ГДР. Так чей же Крым? По Меркель – он украинский, по мнению самих жителей полуострова – Крым российский. И вот почему. Обратимся к страницам истории.
Как установлено современными историками, Мамай, находившийся в Крыму и совершивший поход на Москву в 1380 году, оказывается не принадлежал к Золотой Орде. Он был таким же врагом Золотой Орды, как и Московской Руси. Управлялся этот поход Западом. Сергей Павлович Карпов, очень основательный историк Московского университета, академик РАН, обнаружил следы прямого договора Мамая с генуэзцами, владевшими Кафой (Феодосией). Кафа в это время была крупнейшим после Константинополя городом всего региона. Генуэзцы являли собой мощную «западную» силу. Из массы исторических фактов выясняется, что поход Мамая на Москву был невероятным, казалось бы, соединением азиатского воинства с европейской политической волей. В свое время Запад страшно рвался на Восток. Из Литвы и Польши постоянно шли своеобразные «крестовые» походы на Русь. Сегодня выясняется, что на севере и юге имела место единая скоординированная политика. Но именно на юге Западу удалось, опираясь на достаточно мощное азиатское воинство, в конце концов дойти почти до Москвы.
Войско Дмитрия Донского сражалось, таким образом, против «западной», а не азиатской силы. Что сделал князь после того, как разбил войско Мамая на Куликовском поле? Он отправил послов законному хану Золотой Орды Тохтамышу с радостным известием, что им наказан взбунтовавшийся крымский темник Мамай. Что сделал Тохтамыш, получив это известие? Он вышел навстречу Мамаю, который с новым войском шел на Москву, и разбил его на Калке. Что делает поверженный Мамай? Бежит в Кафу к своим хозяевам-генуэзцам, которые на этот раз убьют незадачливого союзника.
Сопоставляя эти факты, по-иному понимаешь и события, которые произошли на юге почти через 500 лет. Имеется в виду Крымская война, в которой Запад так неожиданно сблокировался с Турецкой империей, хотя со стороны казалось, что это непримиримые силы, которые никак не могли объединиться. Все разделяло их: и конфессиональное противостояние, и культурное, и, наконец, геополитическое.
Куликовская битва и Крымская война — два события, значение которых трудно переоценить. Благодаря победе, одержанной в Куликовской битве, Россия, по существу, стала мировой державой. Напротив, поражение России в Крымской войне можно считать точкой отсчета той трагедии, которую пережила страна в начале XX века (Японская, Первая мировая, гражданская войны и иностранная интервенция).
И каждое из этих двух важнейших событий связано с Крымом. К ним обязательно следует добавить и третье важное событие: крещение Руси в Херсонесе.
Молодое, энергичное славянство, которое впереди ожидало как минимум (если брать день сегодняшний) тысячелетняя государственность, нуждалось в такой религии, которая могла преодолеть противоречия многочисленных языческих верований, сплотить народ, дать ему единую картину мира и великую, достойную этого народа цель. Кроме этого, православие отвечало коренной черте славянского этноса – общинности, стремлению к единению, духу коллективизма, братства, к тому, что на языке православия будет называться соборностью.
Русский мир, славянский мир, не может жить в закоулке частного, сугубо личного интереса. Ему нужна высшая цель, сверхзадача, оправдывающая его существование. И духовный акт, совершенный князем Владимиром в Херсонесе, на многие столетия утолил духовную жажду русского народа. И именно поэтому Россия, открытая миру, лишенная социальных предрассудков (она одинаково принимала и нищего Поля Добрюкса, создававшего в Керчи первый в России археологический музей, и состоятельного герцога Ришелье, основавшего самый прославленный в России Никитский ботанический сад под Ялтой), Россия, лишенная предрассудков национальных (кого в России смущало, что Фонвизин, писатель и просветитель России XVIII века, был по происхождению немец, Гильфердинг, собиратель русских былин, – саксонский еврей, прославленный генерал, герой Отечественной войны 1812 года Багратион – грузин и т. д.) принимала на своей земле всех, кто готов ей служить. Точно так же принимали на русскую крымскую землю и обрели здесь собственный дом немцы Паллас, Стевен и Тотлебен, англичанин адмирал Грейг, греки Фундуклей и Мисаксуди, армяне Айвазовский и Спендиаров и тысячи других разных национальностей, образуя, по меткому определению Константина Леонтьева, «цветущую сложность», и разного социального положения, единых в одном – в принадлежности или уважении к православной вере, жертвенному служению, по Николаю Федорову, «общему делу».
Вера, найденная самим русским народом, не налагавшая на него искусственных оков, скрепляла это странное для многих иностранцев государственное образование – РОССИЯ!
Эта вера, зажженная русским народом в Крыму, позволяла глядеть ему на мир широко открытыми глазами, видеть его сильные и слабые стороны и одновременно не утрачивать главного – сосредоточенности на России.
Достаточно этих трех моментов, чтобы понять, насколько существенно место Крыма в судьбе России.
Но ведь выбор крымчан и севастопольцев весной 2014 года — быть вместе с Россией, – который так волнует сегодня всех в мире, в том числе и канцлера ФРГ, не содержит в себе ничего негативного по отношению к украинскому народу. Известно, что украинцы никогда не стремились не только в Крым, но даже в так называемую Новороссию. Запорожские казаки врывались в Крым, но только для того, чтобы отомстить крымским татарам за их набеги. Никогда не было никакого стремления не только присоединить эти земли к Украине, но даже заселять их. В Новороссию устремлялось именно русское население. Очень характерна такая реалия из «Мертвых душ» украинца Николая Гоголя: русский помещик Чичиков говорит о переселении своих крестьян в Херсонскую губернию, то есть, в Новороссию.
Сегодняшние власти Украины объявляют Крым «своим» достоянием. В известном смысле можно так сказать, но только если говорить о русских как о триедином народе. До монгольского нашествия это было, несомненно, реальностью. Одна и та же культура, в самом широком смысле: не только искусство, словесность, зодчество, но и формы труда и быта. Как таковые, они были едины на всем огромном пространстве от Киева до Ладоги.
Если исходить из того, что был такой единый русский народ, который разделился в силу исторических условий на три ветви, можно говорить (на каком-то древнем этапе) и о том, что украинцы как наследники этого единого народа тоже причастны к Крыму. Но только в этом смысле.
В течение четырех веков, когда украинцы, как бы, не имели отношения к России, делались попытки создания самостоятельной украинской государственности, но из этого ничего не вышло. Об этом справедливо говорил украинский историк, которого нельзя заподозрить в каком-либо неприятии Украины, – Николай Костомаров. Он прямо заявлял (и доказывал это многочисленными фактами), что украинцы не являются государственным народом. Мы можем вспомнить и киевского профессора Владимира Антоновича, который тоже с грустью признавался, что украинцы не являются народом государственным. Это, кстати, ни в коей мере не какая-то негативная характеристика, потому что народ, не являющийся государственным, одновременно приобретает совершенно особенную вольность, свободу.
Когда мы говорим, что украинцы — не государственный народ, это не несет в себе какой-то отрицательной характеристики. Вовсе нет, это своеобразие народа. Все тот же Николай Костомаров, исходя из исторических уроков, доказывал, что как только Украина стремилась отделиться от России, она сейчас же попадала под власть или Турции, или Польши (а современная Украина попала еще и под власть США). Это своего рода закон. Поэтому Украина и не могла освоить Крым. Для этого нужна была государственная воля и огромные усилия самого народа.
Что касается русского отношения к Крыму, если внимательно изучить страницы истории, станет ясно, что в данном случае это — прямое наследование. Это наследство, оставленное Византией. Вернемся в X век.
В это время происходила династическая война в Византийской империи: императора Константина пытался свергнуть Варда Фока, который имел, между прочим, кое-какие основания для занятия престола. И Херсонес встал на сторону законного византийского императора. Император обратился к Владимиру с просьбой усмирить мятежный, сепаратистский город. Он это и сделал. И именно там, в Херсонесе, как было уже отмечено, он принял свое крещение. С этого начался отсчет того времени, когда Херсонес стал как бы русским наследием. Естественно, когда Византийская империя под страшными ударами с Запада и Востока была раздавлена, Руси полагалось это наследство. Правда, реальное воссоединение с византийским наследством свершилось гораздо позже (между прочим, Михаил Грушевский, отказывая украинцам в византийском наследстве, в своей схеме-истории «Украины», противопоставлял Украину и Россию, как наследников разных культур: Россия – это Восток, а Украина – Запад).
Крещение Руси наглядно показывает, что российская история Крыма, конечно же, начинается не с Екатерины II. Мы можем вспомнить и то, что с X века Черное море называют Русским (а на итальянских картах – портоланах – именовалось так до XVI века), а Керченский пролив – «Русской рекой», что с X века на Тамани и Керченском полуострове располагается древнерусское Тмутараканское княжество, освободить которое в XII веке ставит в свои задачи князь Игорь, герой «Слова о полку Игореве». Что через Крым в Россию пришел Феофан Грек, что, прибыв в конце XV века в Феодосию, считает свое «хождение за три моря» законченным тверской купец Афанасий Никитин.
Да, Екатерина II законодательно закрепила Крым в составе России и для мощи российской заложила Черноморский флот в Севастополе. Духовно же закрепил Крым в составе России Александр Сергеевич Пушкин, совершив в сентябре 1820 года поездку по Крыму. Максимилиан Волошин предельно точно определил ту пушкинскую поездку по Крыму:
Эти пределы священны уж тем, что однажды под вечер
Пушкин на них поглядел с корабля, по дороге в Гурзуф…
«Эти пределы» освящены также именами Долгорукова и Потемкина, Суворова и Кутузова, Ушакова и Нахимова, Батюшкова и Грибоедова, Льва Толстого и Алексея Константиновича Толстого, Бенедиктова, Полонского, Надсона, Некрасова, Бунина, Горького, Шаляпина, Короленко, Менделеева, Пирогова, Маяковского, Вернадского и многих сотен и тысяч других.
Крым после Пушкина был заполнен культурными литературными и научными силами России: мекка русских мыслителей – Мшатка Н. Я. Данилевского, Ялта А.П. Чехова и А.М. Горького, купринская Балаклава, коровинский Гурзуф, волошинский Коктебель, Алушта Сергеева-Ценского, андрусовская Керчь, билибинский Батилиман, мальцовский Симеиз, гриновская Феодосия и т.д. Все это история российского Крыма!
Особая страница российского Крыма – советский период. Сразу же после окончательного установления Советской власти Крым достаточно быстро из захолустного уголка превратился в стабильный, крепко развитый экономически регион РСФСР. Крым успешно первоначально развивался как всероссийская, а затем как всесоюзная здравница, несмотря даже на его передачу Хрущевым в 1954 году Украинской республике. Практически управлялся из Москвы и город Севастополь как база Черноморского флота. Принадлежность Крыма к Украинской республике носила формальный характер. Все важнейшие решения по Крыму принимались в Москве. Таким образом, Крым всегда находился в центре внимания Москвы, и Москва постоянно жила судьбой Крыма. В годы «незалежности» Крым играл, как справедливо отмечали крымские ученые Киселевы, роль якоря, удерживающего корабль под названием «Україна» у берегов России.
Крымчане одни из первых отреагировали на ход развала СССР, проведя в январе 1991 года всекрымский референдум о восстановлении Крымской автономии. Это был первый референдум, прошедший на территории СССР. Крым уже тогда стремился быть снова с Россией, не порывая дружеских связей с братским народом Украины. К сожалению, руководители республик (Ельцин, Кравчук, Шушкевич) пошли не по пути Германии (объединения), а по дороге раскола страны. Мартовский референдум граждан 1991 года о сохранении СССР ими был проигнорирован (опять не без помощи Запада). С этого момента Крым начал окончательную борьбу за свое возвращение на родину – Россию, которая и увенчалась убедительной победой в марте 2014 года.
Госпоже Меркель следовало бы сожалеть ни о том, что Крым «аннексирован» Россией, а о том, что в результате безответственной политики Запада, как это уже было не один раз в истории, русский мир был разделен, куда, естественно, входит органично и Украина. Мы должны сделать все, чтобы этот русский мир был воссоединен, как когда-то воссоединились ГДР и ФРГ. Этот вопрос с повестки дня, по крайней мере в русском мире, никто не снимал.
Хотелось бы напомнить и о событиях почти 100-летней давности, когда Запад в очередной раз пытался (на этот раз с помощью военного вмешательства) – оторвать Украину от России. Тогда своевременно прозвучали мудрые слова академика В.И. Вернадского, сказанные им в тот грозный час: «Будущее не в русско-украинской распре, а в русско-украинском единении». От распада страны спасли большевики, предложив украинскому народу совместно на равных началах строить новое, справедливое государство под названием СССР. И оно было построено.
Мы уверены в том, что, пережив весьма сомнительную приманку под названием «европейское счастье», украинский народ обязательно вернется к своим истокам, как это уже было в XVII столетии, после подписания Богданом Хмельницким Переяславской Рады, и в XX веке, после совместного изгнания всех интервентов с родной советской земли.

Валерий Лавров,
кандидат филологических наук,
заслуженный работник
образования,
лауреат премий Республики Крым