Вот уже
почти семьдесят лет прошло с того времени, как лидеры СССР, США и
Великобритании на знаменитой Ялтинской конференции установили границы нового,
послевоенного мира. Очевидцем этого поистине эпохального события стал герой
нашего рассказа, участник Великой Отечественной войны, ветеран пограничных
войск, подполковник в отставке Петр Николаевич Грищенко. Впрочем, это лишь один
из эпизодов его яркой биографии, с которой мы хотим познакомить читателей нашей
газеты.
В следующем году 11 июня
Петр Николаевич Грищенко отметит 90-летний юбилей. Он родился в 1924 году в
городе Сумы в семье рабочего. Когда мальчику было 9 лет, умер его отец -
единственный кормилец в семье, и больная мать была вынуждена отдать сына в
детский дом.
- Меня отправили в Черниговскую
область, - вспоминает Петр Николаевич. – Моим новым пристанищем стал детский
дом, который находился недалеко от села Вишенки Коропского района. Но
ненадолго. Вскоре я сбежал оттуда, потому как в этом приюте плохо кормили, а
строгие воспитатели постоянно муштровали. Вернулся в Сумы. Меня определили в
Юнаковский детский дом (село Юнаковка, Сумская область). После того, как я
окончил восемь классов, меня направили на трудоустройство в Днепропетровск на
металлургический завод имени Г. И. Петровского. Отучился шесть месяцев на
столяра и вернулся в родные Сумы, где по распределению попал в Куземинский
детский дом (село Куземин, Сумская область).
Петр Николаевич хотел было продолжить
свое обучение и дальше, но грянула Великая Отечественная война, исковеркавшая
судьбы миллионов советских людей.
- Началась
массовая эвакуация, – продолжает Грищенко. – Из числа гражданского населения в
тыл в первую очередь отправляли детей. Помню, привезли нас на железнодорожную
станцию Кириковку и стали грузить в вагоны. Уже все было готово к отправке, как
вдруг началась бомбежка. Всех охватила паника. Выбежав из вагонов, люди
направились к небольшой рощице неподалеку. А я спрятался между колес вагона,
что меня, скорее всего, и спасло. Через несколько минут на рощу, где спряталась
большая часть нашего детского эшелона, как град посыпались бомбы. Взрывы,
летящие раскаленные осколки… повсюду слышался детский плач, крики… Тот день
врезался в мою память навсегда. Тогда я получил свое боевое крещение.
Выживших эвакуировали в Среднюю Азию
в город Кермине Бухарской области, где определили в один из местных приютов.
Под конвоем НКВД
|
В
|
сентябре 1942 года
Петра Николаевича призвали в Вооруженные Силы
- в 236-й московский конвойный полк НКВД, в задачи которого входило
конвоирование и охрана военнопленных.
- В этом же году наш полк направили
на Воронежский фронт, который принимал участие в наступательных операциях при
обороне Сталинграда, – рассказывает ветеран, - а когда брали немцев в плен, мы
формировали их в колонны и сопровождали на железнодорожную станцию в поселок
Кантемировка Воронежской области, откуда эшелонами отправляли в тыл. В тот год
зима выдалась суровая. Немецкие солдаты были просто вопиюще не готовы к таким
морозам. Белье у них было тонкое, легкие шинели и «холодные» ботинки. Нас же
снабдили теплым обмундированием и усиленным пайком. И вот идет по степи к
станции колонна пленных гитлеровцев - мороз, ветер, а мы сопровождаем их по
обеим сторонам. Смотрим, один замерз, упал, другой, третий… Как мухи падали от
холода и голода. А как только подходили к какому-то селу, немцы разбегались,
грабили местных жителей и прятались у них. Так как в колонне в среднем было
около 800-1000 человек, а нас в отделении – всего одиннадцать, сдержать эту
толпу было просто невозможно. Мы выставляли солдат по периметру села и
охраняли, чтобы никто из пленных не проскочил. Переночевав, утром мы их
собирали. Обыскивали каждый дом. Бывало так, что вместо 800 человек собирали
600, или наоборот – больше, чем нужно, то есть вылавливали тех, кого с прошлого
раза не нашли.
Вагоны забивали пленными до отказа,
потому как была острая нехватка транспорта. Конвоиры находились в тамбурах.
Просматривая как внутреннюю, так и внешнюю стороны вагона, они следили за тем,
чтобы никто из пленных не выпрыгнул на ходу. Поезда не отапливались, и
находиться на посту более четырех часов солдатам было тяжело. Замерзших
конвоиров снимали с вагонов лишь на конечном пункте. Они проходили процедуру
дезинфекции, получали новый комплект одежды и отправлялись обратно.
- Кстати, со стороны пленных
неоднократно предпринимались попытки бегства, – признается Петр Николаевич. –
Иногда намеревались сбежать целыми вагонами. Например, в тот момент, когда мы
приносили им еду, как только открывалась дверь вагона, они, навалившись,
сбивали нас с ног и разбегались кто куда. Но тщетно. Мы их ловили, а куда
немцам было деваться – степь да степь кругом. Были и комичные моменты при
транспортировке пленных. Вот один из них. В вагонах туалетов не было. Вместо
них – небольшое отверстие. А в одном вагоне – 60 человек, конечно же, этого
было мало. Что придумали представители «высшей расы»: они срывали с окон
решетки и таким образом справляли нужду. Со стороны это выглядело некрасиво. Но,
как говорится, из песни слов не выбросишь.
На даче
Паулюса
|
В
|
феврале 1943 года
советские войска, разбив гитлеровцев под Сталинградом, взяли в плен
командующего 6-й немецкой армией генерала-фельдмаршала Фридриха фон Паулюса.
- Я не участвовал в той операции,
когда Паулюс со всем своим штабом и остатками 6-й армии сдался в плен советским
войскам, – продолжает Петр Николаевич. – Но я охранял его в городе Красногорске
Московской области. В нескольких километрах от этого города когда-то была дача
бывшего министра внутренних дел Генриха Ягоды. После того, как его расстреляли,
Сталин отдал эту дачу под лагерь для фельдмаршала Паулюса и его штаба – 37
немецких генералов. Мне довелось увидеть его дважды. Первый раз – когда он на
террасе беседовал со своими генералами. А в другой раз я его видел, когда мы
утром, сменившись, шли с постов. Стоял ноябрь, и первые морозы уже давали о
себе знать. Паулюс вместе со всем «генералитетом» прогуливался по двору.
Надвинув фуражку на глаза, задумавшись, он шел впереди генералов. А нам
(согласно международным договоренностям) был дан приказ: при встрече с
немецкими генералами отдавать им воинскую честь. И вот, проходя мимо них, наш
разводящий скомандовал: «Смирно! Равнение направо!». Паулюс встрепенулся,
повернулся к нам, поправил воротник, фуражку и отдал нам честь, а за ним вслед
- все 37 генералов. Только представьте, 37 генералов во главе с фельдмаршалом
отдают честь простым советским солдатам! Вот таким было уважение к великому
государству – Советскому Союзу!
Секретное
задание
|
В
|
1944 году Петр
Николаевич Грищенко попал на Ясско-Кишиневский фронт, где также участвовал в
наступательных операциях и конвоировал пленных немцев. В этом же году Грищенко
пополнил ряды Коммунистической партии Советского Союза.
- В январе 1945 года из частей нашего
гарнизона отобрали лучших из лучших, в том числе и меня, – продолжает
вспоминать Петр Николаевич.– К тому времени я уже был в звании ефрейтора. Нас
отправили в московскую отдельную дивизию особого назначения, где двадцать дней
усиленно тренировали. Проводили занятия и по физической подготовке, и по
правилам отдания воинской чести, и так далее. Единственное, что нам сказали,
что готовят для очень важной правительственной операции. А 25 января нас
посадили в поезд и отправили. Куда, мы не знали. Но вместо товарного поезда, в
которых мы обычно ездили, был пассажирский. Каждому предоставили отдельное
место, новый комплект одежды, усиленный паек. Мы проехали Тулу, Курск, Харьков,
а затем двинулись на юг. Утром просыпаемся, смотрим в окно – Симферополь.
Пересели на грузовики и поехали на Ялту. Оттуда нас повезли в Ливадию. Там
командование сообщило, что мы будем охранять конференцию. Разместили в
профсоюзном санатории «Колхозник» недалеко от Ливадийского дворца. Кормили
хорошо, работали две передвижные полевые кухни. Даже мясо иногда давали. Мой
пост находился в кустах напротив центрального входа во дворец. Нам был дан
приказ – не допустить проникновения посторонних лиц на его территорию. Помню, в
один из дней конференции сначала ко дворцу подъехал Сталин, а за ним через
несколько минут – Черчилль. Они поздоровались и пошли в Итальянский дворик, где
находился Рузвельт, который на тот момент был уже тяжело болен и передвигался
на коляске. Очень любопытно было наблюдать за Черчиллем, который то и дело
внимательно всматривался буквально в каждого советского солдата, как будто
пытался понять, как нам удалось разбить, казалось бы, несокрушимого врага. Так
случилось, что в тот момент, когда я выглянул из-за кустов, Черчилль резко
обернулся. Мы встретились взглядами и замерли на несколько секунд. Видно было,
что от неожиданности Черчилль здорово струхнул.
Петр Николаевич оказался и в числе
тех, кто охранял трассу, по которой Сталин и Черчилль ездили на рабочие
заседания конференции.
- Мы стояли на обочине дороги и
держали дистанцию 50
метров друг от друга, – рассказывает Грищенко. – И когда
проезжал правительственный эскорт, мы должны были приветствовать каждый
автомобиль по-ефрейторски (то есть
совершать несколько движений винтовкой – Авт.). Так вот к концу конференции
новые шерстяные перчатки, которые нам выдали, оказались изорваны в клочья.
День Победы Петр Николаевич встречал
в Москве.
- Салют мы
наблюдали с балкона казармы, – добавляет он. – А 24 июня 1945 года я охранял
парад Победы на Красной площади. Мой пост был рядом с мавзолеем В. И. Ленина. Я
видел, как сначала пронесли наши знамена, а затем к подножию мавзолея бросали
трофейные фашистские знамена и штандарты.
После войны Петр Николаевич окончил
высшие партийные курсы при особом политотделе отдельных частей московского
гарнизона. В 1956 году на отлично - Харьковское высшее военно-политическое
училище. Затем был направлен на службу на остров Сааремаа в Балтийском море.
После - в Порт Калауд - бывшую военно-морскую
базу Финляндии в восьми километрах от Хельсинки. Позже он служил в Москве,
Харькове. По долгу службы побывал Грищенко и на Курильских островах. А оттуда
его направили в Мукачево.
- Помню, как на заставе в Мукачево мы
отбивались от бандеровцев, – с горечью добавляет ветеран. – Сейчас больно
смотреть, как эти пособники фашистов рвутся к власти. Они нападали на мирное
население, на Красную Армию. Чего же от них можно ожидать сегодня?! – ничего
хорошего.
В Крым Петр Николаевич Грищенко
вернулся в 1962 году. Семь лет служил в Керчи на контрольно-пропускном пункте,
где сопровождал пассажирские и грузовые иностранные суда.
В 1969 году был переведен в
Симферополь. А позже некоторое время служил
в Биробиджане. Затем снова вернулся в Крым, где за заслуги перед Родиной
получил квартиру.
Сегодня Петр Николаевич Грищенко –
подполковник в отставке. У него есть дочь, трое внуков и столько же правнуков.
Вот уже более тридцати лет он - бессменный член Совета ветеранов пограничного
отряда, продолжая принимать активное участие в общественной жизни города.
Алена ГУЛЯЙЧЕНКО,
фото Алексея
СОМОВА
и из архива МИД
СССР