Преодоление Запада

Евразийская парадигма России

Общая позиция Трубецкого предопределила специфику взглядов евразийцев на русскую историю. Наиболее подробно эту концепцию развил крупнейший деятель евразийского движения, историк Георгий Вернадский, сын академика Владимира Ивановича Вернадского. В своих многочисленных работах он развертывает панораму евразийского видения Руси. Доминантой евразийского понимания русской истории является представление о сущности русского народа и русского государства как о чем-то, в корне отличном от путей Запада.

По мысли Вернадского Россия всегда была многоэтнической страной, включавшей в себя не только славянские, но и финно-угорские, тюркские и другие народы. Еще в ХI веке, при Ярославе Мудром, Россия занимала пространство от Карпат до Урала, и уже в 1639 году, то есть более трех с половиной столетий назад, русские землепроходцы, возглавляемые человеком с символическим именем Иван Москвитин, достигли берега Тихого океана точнее, принадлежащего к его бассейну Охотского моря (в 1647 году на его берегу появилось поселение, впоследствии ставшее городом Охотск).

Руководство США, а вслед за ними западные ученые и доморощенные соросовские ученые из нашей страны, всячески пытаются очернить Россию, ее вековое движение к востоку толкуется нередко как безнравственный и жестокий «колониализм», порабощавший и даже чуть ли не уничтожавший множество народов. «Империя зла», – так «заклеймил» Россию президент США Рональд Рейган.

При этом ухитряются как-то не замечать, что история создания тех же США, вне всякого сомнения, имела гораздо более жестокий и безнравственный характер, чем история создания России. Так, продвижение создателей этого государства от берегов Атлантического в направлении того же самого Тихого океана сопровождалось целенаправленным – и, между прочим, всячески воспеваемым уничтожением коренного индейского населения. А овладение основной частью Тихоокеанского побережья США было результатом трехлетней (1846-1848 годы) захватнической войны с суверенным государством – Мексикой. США отторгли от Мексики больше половины (и к тому же наиболее ценной половины, включающей, в частности, нынешние штаты Калифорния и Техас) ее территории. И есть даже своего рода цинизм в том, что крупнейшие города Тихоокеанского побережья США – Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сан-Диего, Сакраменто, Сан-Хосе – носят мексиканские (испаноязычные) имена, между тем как прежним хозяевам этого побережья, мексиканцам, не было предоставлено в США и тени автономии (хотя бы чисто «культурной»).

Речь идет отнюдь не о том, чтобы сопоставлением с США обелить Россию, но об объективном понимании ее истории в контексте мировой. Обратимся в связи с этим к сравнительно недавним событиям.
Как чудовищный и возможный-де только в нашей проклятой стране акт преподносят сегодня высылку в 1944 году в восточные районы нескольких народов за сотрудничество той или иной их части с германской армией. При этом опять-таки не замечают, что ранее, после нападения Японии в декабре 1941 года на военную базу Перл-Харбор, все граждане США (страны, чье население образовалось из иммигрантов) японского происхождения (100 тысяч человек) были без каких-либо разбирательств посажены до конца войны в концлагеря, хотя они физически никак не могли сотрудничать с атаковавшей американский флот Японией, поскольку Перл-Харбор отделен от берегов США семью тысячами километров океана... Поэтому надо хорошо подумать, кто еще «империя зла». Но вернемся к нашей теме.

Становление российской государственности на восточной части Европейского континента и северной части Азиатского и постепенно по всему громадному пространству от Карпат до Тихого океана было воплощением определенной исторической закономерности, проявлявшей себя в деятельности ряда предшествующих государственных или протогосударственных (по Георгию Вернадскому) образований. Именно евразийский характер был присущ возникавшим на территории будущей России «империям» гуннов (IV-V вв. нашей эры), аваров (VI-VII вв.), хазар (VIII-Х вв.) и, в особенности, Монгольской империи (XIII-XV вв.). Словом, государственное единство Евразийского субконтинента имело глубочайшие исторические корни, и последовательное расширение Руси – России уместно понять поэтому не как волюнтаристскую экспансию (в отличие от США и стран Западной Европы), а как исполнение объективной воли самой истории.

В евразийской парадигме особое место принадлежит русскому народу. Мы очень редко задумываемся над тем, что основной фонд языка является продуктом деятельности столетий и миллионов людей и не зависит от чьих-либо субъективных умонастроений. И невозможно переоценить тот факт, что по-русски все столь многочисленные народы Евразии – от молдаван до чукчей – называются именами существительными и только один русский – именем прилагательным!

Уместно сделать вывод, что в этом запечатлелось представление о русских как прежде всего связи, объединяющем факторе, общем знаменателе многонациональной России – Евразии. Это рождение в стихийной жизни языка слово не несет в себе, конечно, осознанного и целеустремленного смысла, но именно потому оно особенно значительно и весомо, в нем как бы воплотился голос самой исторической реальности.

Мы можем утверждать, что в уникальном имени «русские» выразилась стихия многовековой истории. При этом грамматическая составляющая слова «русские» несет в себе, без всякого сомнения, и высокий смысл. Речь идет, если угодно, о сверхнации, которая имеет основания «прилагать» себя ко всем многочисленным народам Евразии.

Валерий ЛАВРОВ,

кандидат

филологических наук

(продолжение следует)