От смерти
Илью Зайцева спасли… портянки. Было это в Польше, в январе 1945 года. Старшина роты
перед наступлением выдал бойцам новые портянки. 18-летний рядовой Зайцев решил обновку
поберечь, аккуратно сложил портянки, положил их в котелок, а котелок засунул в вещмешок.
Во время наступления кто-то выстрелил Илье в спину. Кто - он так и понял, возможно,
уцелевший немец, который затаился в тылу у наступавшей роты. Разрывная пуля пробила
котелок, разорвалась на излете, но мягкая ткань портянок задержала осколки, так
что их хозяин не получил ни царапины.
В ОККУПАЦИИ
- После наступления я хотел намотать новые
портянки, вытащил котелок и увидел пулевое отверстие в дне, почти по центру, - вспоминает
Илья Ильич. – А портянки были иссечены осколками, одни лохмотья остались. Ребята говорят: «Скажи спасибо старшине и новым
портянкам».
Илья Ильич Зайцев родился в 1926 году
в городе Приморске Запорожской области в семье рабочего (в те годы Приморск еще
назывался Ногайском). В 1934 году Илья пошел в школу, но осенью 1941-го Приморск
был оккупирован фашистами. Впрочем, по словам Ильи Ильича, восьмой класс он все-таки
закончил – уже при немцах.
- Мы учились по советским учебникам, в
которых были вычеркнуты имена и фотографии Ленина, Сталина, советских деятелей,
- рассказывает Зайцев. – В нашем классе училась девочка Лида, ее мать до войны была
председателем райисполкома, а во время войны – членом подпольной группы. Мы тогда,
конечно, этого не знали. Так вот, мать Лиды расстреляли, а девочка однажды сказала,
что она бросит гранату в коменданта. Видно, кто-то донес, и Лиду арестовали. Потом
ее тоже расстреляли. Еще был расстрелян наш учитель физики, он тоже участвовал в
сопротивлении. Всего немцы казнили 21 коммуниста-члена
подпольной группы и 18 комсомольцев. Убивали и евреев. У меня была одноклассница
Фрида, ее казнили вместе со всей семьей. Тела расстрелянных сваливали в большой
ров возле старого кирпичного завода, откуда когда-то брали глину для изготовления
кирпичей. Меня хотели угнать в Германию, повестка с требованием явиться на сборный
пункт приходила дважды. В первый раз я просто сбежал – уехал к бабушке, она жила
в деревне, в 20 километрах от города. А потом устроился работать в семеноводческий
совхоз, и это спасло меня от отправки в Германию. А вот двоюродного брата, моего
ровесника, и сестру угнали. После войны они вернулись на родину.
От себя добавим: за два года оккупации
в Запорожской области было расстреляно 66745 мирных жителей и 10916 военнопленных.
На работу в Германию угнано 157416 человек. На территории области немцы создали
пять концлагерей: в Бердянске, Васильевке, Запорожье, Пологах, в селе Дмитровка
Вольнянского района. Такая вот «евроинтеграция».
ПОЛ ЕВРОПЫ
– ПОЛ ЗЕМЛИ…
После освобождения Приморска Илья Зайцев продолжил учебу. В
1944 году он закончил девятый класс и был призван в армию. До 18 лет ему не хватало
двух месяцев, все это время он по направлению военкомата проучился в полковой школе
младших командиров, которая дислоцировалась в городе Богодухове Харьковской области.
Затем Зайцева в составе маршевой роты направили в Раву Русскую, на формирование
358-го стрелкового полка 136-й Киевской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого
дивизии.
- Нас было 7 человек из Приморска, почти
все одноклассники, - рассказывает Илья Ильич. – Двое погибли, а один дезертировал
и получил десять лет лагерей, но это я узнал уже после войны. А тогда мы готовились
к боям. 22 ноября 1944 года нас направили в Польшу, на Наревский плацдарм. Он находился
юго-восточнее Варшавы и растянулся на 10 километров по правому берегу реки Нарев
(это приток Вислы), в районе городов Сероцк, Пултуск и Ружан.
Наревский плацдарм был захвачен войсками
Первого Белорусского фронта (48-я и 56-я армии) в ходе наступления 4 сентября
1944 года. Захват плацдарма сыграл важную роль в ходе Восточно-Прусской операции 1945 года. Немецкое
командование называло наревский плацдарм «пистолетом, направленным в сердце Германии».
Немцы предпринимали беспрецедентные усилия, направленные на его ликвидацию. Только
с 4 по 10 октября немецкая армия потеряла здесь в безуспешных контратаках 407 танков
и более 20 тысяч человек убитыми.
- В ночь на 24 ноября нас направили на
штурм Сероцка, - продолжает Илья Ильич. – Об этом городе, кстати, упоминает маршал
Рокоссовский в своих мемуарах. После 12 дней боев мы вышли к оборонительной линии,
заблаговременно подготовленной немцами. Взять ее с ходу не удалось, мы залегли,
стали окапываться. Расстояние до противника составляло примерно 300 метров. Помню,
5 декабря мы за одну ночь вырыли окопы малыми саперными лопатками. Снега тогда не
было, но стояла холодная, сырая погода с туманами и дождями. В обороне мы простояли
до 14 января 1945 года.
НАСТУПЛЕНИЕ И РАНЕНИЕ
15 января 1945 года наши войска начали наступление. Ему предшествовала
мощная 55-минутная артиллерийская подготовка. Пока по позициям противника работала
артиллерия, саперы проделывали проходы в минных полях и проволочных заграждениях.
Потом в наступление пошла пехота.
- В тот день мне и прострелили котелок,
- улыбается Илья Ильич. – До 26 января мы продолжали движение вперед, дошли до города
Торунь, который тогда на немецкий лад назывался Торном. Кстати, это родина великого
средневекового астронома Николая Коперника. Город оборонял 5-тысячный немецкий гарнизон.
Но в освобождении Торуни я не участвовал, потому что накануне наступления был ранен
– разрывная пуля попала в руку.
От себя добавим: в боях за освобождение
Польши погибло 600 тысяч советских солдат, более 1 миллиона 400 тысяч получили ранения.
Но теперь поляки не любят об этом вспоминать. Они, как и многие другие народы, спасенные
советскими воинами от уничтожения, нашли себе новых «старших братьев».
- Меня отправили на перевязку в санчасть
в расположении роты, потом в один госпиталь, в другой, - вспоминает Илья Ильич.
– В конце концов, я оказался в большом военном госпитале в городе Молодечно недалеко
от Минска. Там и встретил День Победы. Помню, в два часа ночи началась стрельба,
слышались радостные крики, все, кто мог ходить, высыпали на улицу, некоторые побежали
в соседнюю деревню с чайниками за водкой.
В январе 1946 года Илью Зайцева направили
в штаб Таврического военного округа, который находился в Симферополе. И только через
восемь лет после окончания войны Илья Ильич узнал, что вскоре после ранения его
наградили орденом Славы третьей степени.
НАС НЕ РАЗДЕЛИТЬ
Рядовой Зайцев, как и многие его ровесники, ушел на фронт со школьной
скамьи. Он не пил и не курил, поэтому вместо легендарных «фронтовых 100 граммов»
и табака молодому солдату выдавали сахар и конфеты. Сладкое Илья любил…
В самых тяжелых боях ему поучаствовать
не довелось, но многие эпизоды фронтовой жизни он помнит так ясно, как будто это
было только вчера.
- Немцы отступали, оставляя по пути заградительные
отряды, чтобы замедлить продвижение наших войск, мы преследовали противника, - рассказывает
Илья Ильич. - Однажды остановились на ночь в
какой-то деревушке у реки и заняли круговую оборону. На другом берегу в лесу были
немцы. Мост через реку не был разрушен, немцы почему-то его не взорвали. Ночью мы
– нас было несколько человек - перешли через мост и залегли. Вдруг увидели, что
к мосту идут два человека, но кто они – наши, немцы, гражданские – в темноте естественно
не было видно. Командир приказал мне и еще одному сержанту разобраться в ситуации.
Мы подобрались поближе и увидели, что это немцы – ефрейтор и офицер, у офицера в
руках был фаустпатрон. Я крикнул «Хенде хох!», ефрейтор поднял руки, офицер бросил
фаустпатрон. Пока я разоружал немца с поднятыми руками, офицер набросился на сержанта.
Я поставил автомат на режим стрельбы одиночными и выстрелил этому офицеру в бедро.
Он упал. А сержант всадил ему очередь в голову. Наверное, можно было его не убивать,
взять в плен, но в горячке боя мы об этом не думали. А пленный ефрейтор потом рассказал,
что немцы заминировали мост, но взорвать по каким-то причинам не смогли. А этих
двоих послали подобраться поближе к мосту и выстрелить по нему из фаустпатрона,
чтобы заложенный заряд сдетонировал.
Врезался в память молодого солдата и другой
случай. Уже стемнело, когда колонну пехотинцев нагнали наши танки. Танкисты предложили
подвезти: «Садись на броню, пехота!».
- Я сидел на лобовой броне танка, - вспоминает
Илья Ильич. – Вдруг из-за поворота выскочил немецкий грузовик с зажженными фарами.
Танк выстрелил, взрывной волной меня сбросило с брони. Машина сгорела. Уже утром
выяснилось, что она везла раненых.
В Симферополе Илья Ильич Зайцев живет
вот уже более 66 лет. До 1953 года он служил во взводе сопровождения военных грузов,
демобилизовался в звании старшего сержанта. Сейчас он капитан запаса. На «гражданке»
работал трубоукладчиком в системе треста «Крымсельстрой», причем 30 лет - на одном
предприятии. Уходить на пенсию по возрасту в 1986 году Зайцев не захотел, работал
до 2007 года. Энергии 87-летнего ветерана могут позавидовать и молодые люди.
Илья Ильич поддерживает инициативу КПУ
по сбору подписей за проведение референдума о вступлении Украины в Таможенный союз
России, Белоруссии и Казахстана и сам активно собирает подписи сторонников такого
объединения.
- Я, конечно, не ясновидящий, но уверен
в том, что союз с Россией лучше для Украины, чем сближение с Европой, - говорит
Илья Зайцев. – Русские и украинцы – родственные народы, народы-братья. Когда мы
вместе, нам никакой враг не страшен. А те, кто пытается нас разделить – и есть самые
главные враги. Но они зря пытаются. Мы – народ-победитель!
Олег МАЛЬЦЕВ,
фото из архива
Ильи ЗАЙЦЕВА
