Михаил
Васильевич Фрунзе навсегда останется
в памяти крымчан. Именно ему предстояло
руководить операцией по разгрому
антибольшевистских сил в Крыму осенью
1920 года. Его блестящая операция 7-17 ноября
1920 года, вошедшая в военную историю под
названием Перекопско-Чонгарская,
завершилась полным освобождением всего
Крымского полуострова. Постановлением
ВЦИК от 25 ноября 1920 года за проявленную
необычайную энергию, за искусное и
правильное личное руководство войсками
и необычайно быстрый разгром врангелевской
армии М. В. Фрунзе был награжден Почетным
революционным оружием - шашкой с надписью
«Народному герою». В 1922 году в память о
героях, штурмовавших Перекоп и Чонгар,
М. В. Фрунзе написал памятную статью.
Предлагаем читателям познакомиться с
ней в канун знаменательного юбилея.
Армии
Южного фронта, выполнив с успехом
поставленную им первоначальную задачу
— разгром живых сил противника к северу
от перешейков, к вечеру 3 ноября стали
вплотную у берегов Сиваша, начиная от
Геническа и кончая районом Хорды.
Началась
кипучая, лихорадочная работа по подготовке
форсирования Чонгарского и Перекопского
перешейков и овладения Крымом.
Так
как вследствие стремительного продвижения
наших армий вперед и неналаженности
новых линий связи управление войсками
из места расположения штаба фронта (г.
Харьков) было невозможно, я с полевым
штабом и членами РВС тт. Владимировым
(Мирон Константинович. –ред.) и Смилгой
(Ивар Тенисович. – ред.) выехал 3 ноября
на фронт. Местом расположения полевого
штаба мной был намечен Мелитополь, куда
мы и поставили задачей добраться в
кратчайший срок...
Как
известно, Крым соединяется с материковой
частью 3 пунктами: 1) Перекопским
перешейком, имеющим около 8 км ширины,
2) Сальковским и Чонгарским мостами
(первый железнодорожный), представляющими
собой ниточки мостовых сооружений,
возведенных частью на дамбе, до 8 м
шириной
и протяжением до 5 км, и 3) так называемой
Арабатской стрелкой, идущей от Геническа
и имеющей протяжение до 120 км при ширине
от 1/2 км до 3 км.
Перекопский
и Чонгарский перешейки и соединяющий
их южный берег Сиваша представляли
собой одну общую сеть заблаговременно
возведенных укрепленных позиций,
усиленных естественными и искусственными
препятствиями и заграждениями. Начатые
постройкой еще в период Добровольческой
армии Деникина, позиции эти были с
особенным вниманием и заботой
усовершенствованы Врангелем. В сооружении
их принимали участие как русские, так,
по данным нашей разведки, и французские
военные инженеры, использовавшие при
постройках весь опыт империалистической
войны. Бетонированные орудийные
заграждения в несколько рядов, фланкирующие
постройки и окопы, расположенные в
тесной огневой связи, — все это в одной
общей системе создало укрепленную
полосу, недоступную, казалось бы, для
атаки открытой силой...
На
Перекопском перешейке наши части 6-й
армии еще до 30 октября, развивая
достигнутый в боях к северу от перешейков
успех, овладели с налета двумя укрепленными
линиями обороны и г. Перекопом, но дальше
продвинуться не смогли и задержались
перед третьей, наиболее сильно укрепленной
линией так называемого Турецкого вала
(земляной вал высотой в несколько сажен,
сооруженный еще во времена турецкого
владычества и замыкавший перешеек в
самом узком его месте).
Между
прочим, в тылу этой позиции на расстоянии
15–20 км к югу была возведена еще одна
полоса укреплений, известная под
названием «Юшунские позиции».
На
Чонгаре мы, овладев всеми укреплениями
Чонгарского полуострова, стояли вплотную
у взорванного Сальковского железнодорожного
моста и сожженного Чонгарского.
Таким
образом при определении направления
главного удара надо было выбирать между
Чонгаром и Перекопом. Так как Перекоп
в силу большой ширины открывал более
широкие возможности в смысле развертывания
войск и вообще представлял больше
удобств для маневрирования, то,
естественно, наш решающий удар был
нацелен сюда.
Но
так как с другой стороны здесь перед
нами были очень сильные фортификационные
сооружения противника, а также,
естественно, здесь должны были
сосредоточиться его лучшие части, то
внимание фронтового командования было
обращено на изыскание путей преодоления
линии сопротивления противника ударом
со стороны нашего левого фланга.
В
этих видах мной намечался обход по
Арабатской стрелке Чонгарских позиций
с переправой на полуостров в устье р.
Салгира, что километрах в 30 к югу от
Геническа.
Этот
маневр в сторону в 1732 г. был проделан
фельдмаршалом Ласси (Петр Петрович. –
ред.). Армии Ласси, обманув крымского
хана, стоявшего с главными своими силами
у Перекопа, двинулись по Арабатской
стрелке и, переправившись на полуостров
в устье Салгира, вышли в тыл войскам
хана и быстро овладели Крымом.
Наша
предварительная разведка в направлении
к югу от Геническа показала, что здесь
противник имел лишь слабое охранение
из конных частей...
7
и 8 ноября мы провели в расположении
частей 6-й армии. 8-го около 4 час. дня,
захватив с собою командующего 6-й армией
т. Корка (Август Иванович. – ред.), мы
приехали в штаб 51-й дивизии, на которую
была возложена задача штурма в лоб
Перекопского вала. Штаб стоял в с.
Чаплинке. Настроение в штабе и у начдива
т. Блюхера (Василий Константинович. –
ред.) было приподнятое и в то же время
несколько нервное. Всеми сознавалась
абсолютная необходимость попытки штурма
и в то же время давался ясный отчет в
том, что такая попытка будет стоить
немалых жертв. В связи с этим у командования
дивизии чувствовалось некоторое
колебание в отношении выполнимости
приказа о ночном штурме в предстоящую
ночь. В присутствия командарма мною
было непосредственно в самой категорической
форме приказано начдиву штурм произвести...
Огонь
со стороны противника усиливается,
отдельные снаряды попадают в район
дороги, идущей по северному берегу
Сиваша, по которой едем мы. Впереди и
несколько влево от нас вспыхивает
сильный пожар...
Развивая
свое наступление дальше во фланг и тыл
Перекопским позициям противника, дивизия
после первых успехов натолкнулась в
районе Караджаная на упорное сопротивление
противника, бросившего в контратаку
одну из лучших своих дивизий — Дроздовскую,
подкрепленную отрядом бронемашин...
Очень
выгодным для нас обстоятельством,
чрезвычайно облегчившим задачу
форсирования Сиваша, было сильное
понижение уровня воды в западной части
Сиваша. Благодаря ветрам, дувшим с
запада, вся масса воды была угнана на
восток, и в результате в ряде мест
образовались броды, правда очень топкие
и вязкие, но все же позволившие передвижение
не только пехоты, но и конницы, а местами
даже артиллерии. С другой стороны, этот
момент совершенно выпал из расчетов
командования белых, считавшего Сиваш
непроходимым и потому державшего на
участках наших переправ сравнительно
незначительные и притом мало обстрелянные
части, преимущественно из числа вновь
сформированных.
В
результате первых боев была сдача нам
в плен целой Кубанской бригады ген.
Фостикова (Михаил Архипович. – ред.),
только что прибывшего из Феодосии...
Не
могу забыть следующего факта: когда я
в штабе 4-й армии сообщил начальнику
30-й стрелковой дивизии т. Грязнову (Иван
Ксенсоринович. – ред.) и бывшему с ним
одному из командиров бригад, что Блюхер
(он, между прочим, был прежде начальником
Грязнова на Восточном фронте) взял
Перекоп, то оба побледнели. Через
несколько минут смотрю, Грязнова и его
комбрига уже нет, они укатили на позицию.
А через несколько часов начался знаменитый
ночной штурм полками 30-й дивизии
Чонгарских позиций противника. Утром
11 ноября, после кровопролитного боя,
части дивизии были уже на том берегу и,
опрокинув противника, стремительно
наступали на Джанкой.
Так
решилась участь Крыма, а с ним и судьба
всей южнорусской контрреволюции.
Победа,
и победа блестящая, была одержана по
всей линии. Но досталась она нам дорогой
ценой. Кровью 10 тысяч своих лучших сынов
оплатили рабочий класс и крестьянство
свой последний, смертельный удар
контрреволюции. Революционный порыв
оказался сильнее соединенных усилий
природы, техники и смертельного огня.
Михаил
Фрунзе,
1922.
Харьков
