Наши в Государственной Думе

Из досье «Коммунист Крыма»

Сергей Александрович Шаргунов родился 12 мая 1980 года в Москве, в семье известного священника,

преподавателя Духовной Академии Александра Шаргунова.

Выпускник МГУ им М.В. Ломоносова (2002) по специальности журналист-международник.

В 1998-99 годах работал в Думской комиссии по расследованию событий осени 1993 года.

С 19 лет начал печататься в журнале «Новый мир», в котором выходила не только его проза, но и его критические статьи. С тех пор начал печататься во многих «толстых» литературных журналах.

С сентября 2015 года  —  ведущий общественно-политического ток-шоу «Процесс» на телеканале «Звезда».

Как журналист находился в зоне боевых действий в Южной Осетии в 2008 и в Донбассе в 2014 годах.

Сергей Шаргунов — лауреат премий «Дебют», «Эврика», Государственной премии Москвы, итальянских премий «Arcobaleno» и «Москва-Пенне», Горьковской литературной премии, дважды финалист премии «Национальный бестселлер».

Книги Сергея Шаргунова переведены на итальянский, английский и французский языки.

Воспитывает сына Ивана.

Фракция КПРФ в Государственной Думе представлена 42 депутатами. Среди них - известные всей стране люди, как Геннадий Зюганов, Иван Мельников, Светлана Савицкая, Жорес Алферов и другие. Но есть и новые лица, которые впервые пополнили нашу фракцию. Среди них - известный писатель-публицист, общественный деятель Сергей Шаргунов. Наш корреспондент побеседовал с вновь испеченным депутатом.

- Сергей Александрович, хотелось бы начать с общего вопроса. Если бы вы могли что-то изменить в России, что бы это было?

- Я изменил бы уровень жизни и настроения миллионов людей. Мне кажется крайне обидным, что у нас такое количество людей влачат столь жалкое существование. Сегодня более двадцати миллионов находятся за чертой бедности. Даже не двадцать, а гораздо больше. Можно говорить и о всех сорока.

Кроме этого, мне бы хотелось, чтобы возникло ощущение общего дела. Чтобы страна не топталась на месте, а началось созидание и развитие. Ощущения движения всем нам катастрофически не хватает.

- То есть, людям необходима общая идея?

- Нужна большая идея — это правда.

- А что могло бы стать такой идеей, на ваш взгляд?

- Справедливо говорят, что идея патриотизма во все эпохи сплачивала людей. Но патриотизм должен быть основан на доверии. А если следовать от обратного, то есть говорить о том, что нас всех разъединяет, то, мне кажется, в первую очередь — это недоверие. И, прежде всего, люди не верят начальствующим. Одна из причин этого — сильнейшее социальное, имущественное, финансовое расслоение. А зачастую человек не доверяет уже и сам себе, глядя на себя в зеркало, обжегшись на своей вере каким-то обещаниям.

Мне кажется, что слово «политика» сегодня звучит пошло, потому что оно оказалось опорочено за эти годы. Не считаю, что лично я занимаюсь политикой. Скорее, я делаю то, что было уделом всех, по крайней мере большинства русских писателей. Это можно назвать словом «народничество».

- То есть, вы ходите в народ?

- Я и хожу в народ и, главное, стараюсь проявлять сочувствие и сострадание к людям и, по возможности, защищать их и им помогать.

- Говоря об общей идее, о русской идее, как вы относитесь к идее мессианского пути России?

- Эту идею не нужно карикатуризировать. Но известно, что Россия может быть светом мира. В нас сохраняется тяга к слову. К логосу. А, как известно, слово божественно. Можно здесь вспомнить знаменитые стихи Николая Гумилева. «И, как пчелы в улье опустелом/Дурно пахнут мертвые слова». А Россия — это страна, которая жаждет живого слова. И, кроме нефти и газа, у нас по-прежнему есть высочайшая культура, что для меня крайне важно. Именно поэтому свою задачу я вижу, в первую очередь, в поддержке образования и культуры, на которые тратятся смехотворные деньги сегодня. Я вижу, как закрывают школы, библиотеки и книжные магазины. Все это крайне больно, потому что здесь как раз соль жизни и смысл существования России. Если говорить о ее мессианстве, то оно неотделимо от нашей высочайшей культуры и, прежде всего, русской литературы, русской словесности, словесности Пушкина, Достоевского, Толстого, Бунина и, в том числе, писателей новейшего времени.

- А какие еще проблемы вы видите в современной российской культуре?

- Главная проблема — это так называемая оптимизация. Вспоминается персонаж Оптимистенко из пьесы Владимира Маяковского «Баня». Помните, как он говорил: «Чего же вы с такими мелочами в крупное государственное учреждение лезете? Мы мелочами заниматься не можем».

Проблема в том, что культура и образование финансируются по остаточному принципу. Но в уважающей себя стране на это должно выделяться как минимум по 7% бюджета. А не эти жалкие крохи. Но это вообще в целом ситуация отсутствия развития, стагнации нашей страны. Отсюда и всё то положение дел, которое сегодня мы наблюдаем и с вузами, и с библиотеками, и с книжными магазинами, и та бедность, в которой живут учителя и другие люди культуры: работники музеев, музыканты, переводчики… Это больно, обидно и горько.

Более того, разбит культурный компас. Страна тянется к слову, но люди не имеют представления о том, какие хорошие книги появляются каждый год. По телевидению мы видим сплошное засилье насилия и безумные вопли на ток-шоу. Это «адово ТВ». Можно было бы запустить хотя бы несколько нормальных, просвещающих страну, передач. Но дело в том, что нет такого интереса, нет воли к созиданию, а решаются только какие-то сиюминутные вопросы.

- Вы часто поднимаете тему Донбасса...

- На Донбассе люди поднялись, желая крымского сценария, и, к сожалению, его не получили. Они хотели мирно и спокойно воссоединиться с Россией — надо называть вещи своими именами. Вместо этого они получили войну. Эти люди находятся сейчас в заложниках у большой политики и крайне страдают от этого. Вот и вся история про Донбасс.

- Вы считаете, что Россия должна была проявить больше инициативы в этом вопросе?

- Да, я считаю, должна была.

- А вы знакомы с проблемами беженцев, которые прибывают в Россию оттуда?

- Конечно, проблем множество. Вообще русские — самый разделенный народ в мире. 25 миллионов русских осталось за границами Российской Федерации после развала Советского Союза.

Разумеется, беженцев в такой массе никто не ждал. Отдельные люди еще могут пристроиться, а в основном они сталкиваются с грубостью и невозможностью нормально устроиться. Им говорят: езжайте назад, что вы хотели? Это очень большая трагедия и беда. Сердце болит за Донбасс и за этих людей.

- Почему ваша первая законодательная инициатива посвящена реабилитации и компенсации жертвам событий «черного октября» 1993 года?

- Маленькая гражданская война в центре Москвы — огромная для всей нашей новой истории и отчасти табуированная тема. 93-й год по-прежнему кровоточит. Мне кажется важным назвать всех жертв по именам, вне зависимости от того, с чьей стороны они оказались (большинство — случайные мирные люди) и как погибли: раздавлен танком или застрелен снайпером, и помочь их близким.

Беседовал Сергей Белов