Еще
в 1914 году известный русский ученый Б.Б.
Веселовский утверждал: «При наших
условиях государственного бытия широкое
развитие местной жизни и деятельности
органов самоуправления, развитие их
бюджетов должно составить прочный
фундамент в общей финансовой политике
правительства, которая до настоящего
времени коренным образом расходилась
с наиболее серьезной государственной
потребностью». Эта мысль была высказана
больше ста лет назад. Что изменилось за
эти 100 лет? Каково состояние местного
самоуправления в современной России?
Как развивается самоуправление в Крыму?
Попытаемся ответить на эти и другие
вопросы. Но начнем с истории вопроса.
Самоуправление в
России имеет глубокие исторические
корни и было на Руси всегда. Еще в первой
русской летописи говорится о призвании
варягов северными славянскими племенами
для установления порядка, что указывает
на существование тогда некоего
представительного собрания, способного
принять столь важные решения. Изучив
досконально тексты летописи, маститый
советский историк академик С.Ф. Платонов,
характеризуя политическое устройство
Древнерусского государства, верно
заметил: «Вече старее князя». И
действительно, за свою тысячелетнюю
историю Русь в своем развитии самоуправления
прошла своеобразный путь от общинно-вечевого
строя домонгольского периода до
общинно-земского устройства в период
царской империи. Но русская специфика
развития самоуправления каждый раз и
на разных этапах своего исторического
движения сталкивалась с главным своим
врагом – бюрократией и непониманием в
лице действующей тогда власти. Это особо
стало очевидно после поражения России
в Крымской войне (1853—1856), которая вскрыла
всю гниль существующей системы управления
государством Российским. Один из
современников писал: «Кровавая и
бесплодная эпопея обнаружила в печальном
свете как бесчисленные недостатки
военной организации, так и всей старой
системы управления, основанной на
чиновничьей опеке, на полном порабощении
общественной самодеятельности, гласности
и свободы слова».
Обращаясь к причинам
поражения России в Крымской войне,
представители различных общественных
сил страны сходились тогда в общей
оценке этих причин. Известный славянофил
Ю.Ф. Самарин отмечал, что «мы сдались не
перед внешними силами западного союза,
а перед нашим внутренним бессилием. Это
убеждение, видимо, проникающее повсюду
и вытесняющее чувство незаконного
самодовольствия, так еще недавно
туманившее нам глаза, досталось нам
дорогой ценою».
То «бессилие» тогда
емко и эмоционально выразил будущий
министр царского правительства П.А.
Валуев: «Грустно». Те же слова звучат и
в записке небезызвестного князя П.В.
Долгорукова: «Грустно сжимается сердце
русского при взгляде на внутреннее
состояние России: преступное равнодушие
ко благу общему. Почти все в ней основано
на обмане и плутнях. Почти везде —
мошенничество и грабеж. Почти все
продается и покупается. Ужасно внутреннее
положение России».
Местное управление
и самоуправление являлись той сферой,
где были сосредоточены все «гнойники»
(М.Е. Салтыков-Щедрин) государственного
механизма царизма. Еще Н.В. Гоголь в
автокомментарии к «Мертвым душам»
писал: «Бывает время, когда нельзя иначе
устремить общество или даже – все
поколение к прекрасному, пока не покажешь
всю глубину его (общества.– В.Л.) настоящей
мерзости». А «мерзость» была, по Гоголю,
налицо: «взятки», «обман высшего
начальства», «приписки», «тягостная
зависимость, в которой изнемогают
местные сословия и общества», «бюрократизм»,
«бесконечные запросы», «отзывы»,
«представления» и «разрешения»...
Крымская война стала
тогда исходной точкой всех модернизационных
процессов в царской России. Этот процесс
генерал М.Д. Горчаков, еще недавно
командовавший русскими войсками в
период Крымской войны, образно
сформулировал так: «Россия сосредотачивается».
«Сосредоточение» скоро дало о себе
знать: отмена крепостного права, военная,
финансовая и другие реформы 1860-х годов,
в том числе и знаменитая земская реформа,
ставшая новым прологом на пути укрепления
самоуправления в России. Но при абсолютном
монархическом режиме, откуда исходил
весь административный контроль, земское
самоуправление развивалось с большими
трудностями и хаотично. Противостояние
власти и органов земского самоуправления
продолжалось на протяжении всего конца
XIX и начала XX вв., хотя при этом были и
значимые успехи, особенно на ниве
народного образования, в медицине, в
подготовке кадров специалистов. Земские
врачи, учителя, статистики, агрономы
внесли весомый вклад в дело преодоления
культурной отсталости и бедности
российской глубинки, доставшейся в
наследство от эпохи крепостного права.
Через земство
проходили все наиболее острые вопросы
внутренней жизни страны. Земства, ближе
стоявшие к населению, быстрее реагировали
на негативные последствия противоречивых
по своей сути поспешных реформ, проводимых
в то время царской властью (известные
«реформы» С.Ю. Витте и П.А. Столыпина).
Но народных волнений избежать не удалось.
В 1905 году началась первая русская
революция, ускорившая переход значительной
части земской интеллигенции в оппозицию
по отношению к правящей царской
бюрократии. «Революция началась потому,–
отмечал один из земских деятелей И.В.
Белоконский,– что с каждым годом
становится все более очевидным анархизм
самодержавной системы, ее кричащее
несоответствие вызовам времени и
желаниям миллионов россиян». «Если
земские учреждения существуют и
упразднены быть не могут, — писал другой
известный земец Д.Н. Шипов, — то им нужно
давать жить, а им жить не дают. В настоящем
их виде земства беспочвенны, они висят
в воздухе. Снизу от земли и народа их
отделяет бюрократическая стенка. Сверху
над земством – бюрократическая подушка».
Но ни земство, а уж
тем более ни царское правительство не
смогли увидеть, как в ходе революции
1905-1907 гг. в России в гуще рабочего класса
родилась новая ячейка народного
самоуправления – Советы. Это было
принципиально новым явлением в жизни
России. Советы рабочих депутатов,
выросших из обычных стачечных комитетов,
очень быстро затем приступили к выполнению
властных функций в масштабах отдельных
городов и индустриальных поселков. Уже
тогда, несмотря на отсутствие опыта в
решении крупных общественных вопросов,
Советы подкупали своим искренним
желанием служить интересам трудового
народа, бескорыстием, здравым смыслом,
чувством социальной справедливости,
солидарностью и интернационализмом.
Забегая чуть вперед, отметим, что
появившийся в годы революции народный
орган самоуправления – Советы, –
способен был в будущем решать задачи,
относящиеся не только к функциям местного
самоуправления, но и олицетворять в
своем лице высшую верховную власть в
стране. Сразу же после победы Великой
Октябрьской социалистической революции,
в январе 1918 года, Третий Всероссийский
съезд Советов конституционно провозгласил
Россию Республикой Советов. Заметив
демократический и народный характер
Советов, В.И. Ленин отмечал: «Местные
Советы свободно объединяются, на началах
демократического централизма, в единую,
федеральным союзом скрепленную,
общегосударственную Советскую власть
Российской Советской республики; что
Советы сосредотачивают в своих руках
не только законодательную власть и
контроль за исполнением законов, но и
непосредственное осуществление законов
через всех членов Советов, в целях
постепенного перехода к выполнению
функций законодательства и управления
государством поголовно всем трудящимся
населением». В этом народном органе
сомкнулись сразу два вида власти –
государственного управления и народного
самоуправления. Вековые искания русского
народа завершились. Уже в первых Ленинских
Декретах мы можем услышать и отгул
вечевого голоса русского народа из
Древней Руси, мечтавшего о сильной
власти, и вечный зов общинных крестьян
о земле, и боевой клич ополченцев Минина
и Пожарского о защите Отечества, и
игуменский окрик о справедливости, и,
конечно, живое дыхание русских революций,
где классово самоидентифицировался
рабочий класс как наиболее трудовой и
сознательный класс новой России.
(Продолжение следует.)
Валерий ЛАВРОВ,
заслуженный
работник
образования АРК,
лауреат премий
АРК,
кандидат
филологических наук, доцент
