ОН был среднего роста, плотного телосложения, несколько непропорциональной, развитой в верхней части фигурой.
У НЕГО были большие, спокойные глаза, обычно непроницаемое выражение лица.
Всех лиц являвшихся к НЕМУ обычно встречал спокойно, сдержанно. Жесты и движения ЕГО были размеренными, медлительными. Говорил не спеша, негромким голосом, обдумывая каждую фразу, почему разговор изобиловал длинными паузами, смущавшими собеседников. От НЕГО никто никогда не слышал скороговорки. Иногда ЕГО что-то смешило, но смеялся он сдержанно, глазами и совсем малозаметной мимикой лица.
Речь ЕГО было медлительной, ясной, понятной. ОН был точен во времени, не спешил, но и не опаздывал не терпел и лиц, опаздывавших к нему на прием. Был слаб в зрении, но в очках ЕГО никто никогда не видел (кроме, возможно, домочадцев).
За столом ОН пил мало, предпочитал один сорт сухого вина (обычно пил …). Пользовался трубкой. Трубку, разговаривая с собеседником, медленно набивал табаком из одних и тех же папирос. Закуривая, ОН приглашал к тому же присутствующих. Визитеров ОН всегда принимал стоя, впереди своего письменного стола.
Не исключено, что ОН избегал вставать перед теми, кого он приглашал. Кого он не приглашал – сами старались избегать появляться перед НИМ нежданными визитерами.
Садясь, ОН предлагал приближенному собеседнику стул, «неприближенный» визитер – продолжал стоять. Своих папирос обычно никому не предлагал. Во время приёма обычно курил.
У НЕГО были больные ноги. Поэтому он, принимая кого-либо, ходил по кабинету. Если ЕГО что-либо начинало волновать, он переставал ходить и внезапно останавливался.
В беседах был внимательным, выслушивал, не прерывая, если возражал, то мягко, не повышая голоса. Почти никогда не поднимал голоса на министра или генерала. Это было обманчиво, вводило в заблуждение, многим стоило карьеры. В споры вступать избегал.
С людьми легко расставался, отправляя их в отставку, в опалу. Никогда из них, даже, казалось бы, лучших, не брал под защиту.
Слушал непроницаемо. Реакция его была мгновенной. Быстро схватывал суть изложенного ему. Не терпел многословия.
Когда подходил к окну, начинал говорить о постороннем, это означало, что аудиенция окончена.
При раздражении начинал барабанить пальцами по стеклу, стоя у окна, или по столу, если сидел.
ЕМУ были присущи ясность и острота мышления.
Полного одиночества ОН не выносил (разве что, работая за письменным столом). Любил обедать и ужинать в скромном кругу приглашенных. В кругу приглашенных лиц был беспристрастен.
Зубы у него были ухоженные, но плохие. Любил анекдоты, но сам их не рассказывал. Любил угощать, подливал спиртное, но сам оставался, практически «сухим».
ОН много ездил на автомобиле, предпочитая вести автомобиль своим водителем. Но радость вида гор, моря, и долин ЕМУ была чужд или, по крайней мере, своих чувств от красот окружающей его природы, ни перед кем не раскрывал. При ходьбе руки держал свободно, не засовывая их в брюки.
В повседневной жизни одежда его была всегда весьма скромной. Военного (или полувоенного) покроя китель, брюки-галифе, носил мягкие сапоги по причине больных ног. В цивильных костюмах ЕГО никогда никто не видел. Ходил бесшумно, мягко ступая на пол или землю.
Денег при себе ОН никогда не имел. О ценах в ЕГО стране имел весьма смутное представление».
Один из них открыто называл себя «Хозяином», другого открыто называли его ближайшие приближенные.
Итак, о ком же шел рассказ? Начитанный читатель, конечно же, без затруднения назовет очень даже известную фамилию Хозяина: Иосиф Сталин. Действительно, все выше сказанное, как будто взято из характеристик лиц, знавших его лично и оставивших свои воспоминания о нём. Для окончательного решения в пропуски сорта вина читателю остается внести марку любимого грузинского вина «Цинандали» и папиросы «Герцоговина-флор».
Но назовут и вторую фамилию Николая Романова а небольшими поправками: если он в пропущенный сорт вина вместо грузинского вина марки «Цинандали» вставит французское сухое вино марки «Сен-Рафаэль», а взамен марки папирос – марку «Сильва», тогда, несомненно, автор статьи подскажет ему: все вышесказанное характеризовало (со слов знавшего его окружения) последнего (не) русского императора: Николая Александровича Романова. Автору данной статьи пришлось лишь собрать цитаты, характеризующие Николая Александровича Романова и Иосифа Виссарионовича Сталина в единое целое.
Вот такие многозначительные шутки преподносит нам история!
А. САМАРИН (орфография и пунктуация автора сохранены)
